Любовь – великий и бесценный дар Бога человечеству и всей Земле! Это обязательно нужно осознать! После сотворения Земли, Бог создал человека – мужчину, будем звать его Адамом, т.к. это имя у большинства ассоциируется с первым человеком. Свои первые 118 лет Адам посвятил познанию всего сущего, сотворённого Богом, определению названия и предназначения каждой божьей твари. Всё 118 лет он был единственным человеком на Земле! И вот, что произошло дальше.
  «Однажды, в свои сто восемнадцать лет, проснувшись с утренним рассветом, Адам весной не восхитился. И, как обычно, не встал навстречу солнечным лучам. 
Заливисто в листве пел соловей над ним. На другой бок Адам перевернулся от пенья соловья. 
Пред взором с затаённым трепетом весна пространство заполняла, река журчанием воды к себе звала Адама, резвились ласточки над ним. Причудливы картины облака меняли. От трав, цветов, деревьев и кустов нежнейший аромат его объять стремился. О, как тогда Бог подивился! Среди великолепия весеннего, земного сотворенья, под синью неба сын-человек Его грустил. Его дитя любимое не в радости, а в грусти пребывало. Для отца любящего может быть печальней что-нибудь такой картины? 
Сто восемнадцать лет от сотворенья отдыхавшие Божественных энергий множество мгновенно пришли в движенье. Вселенная вся замирала. Такое ускоренье, невиданное ранее, блистало в ореоле энергии Любви, что сущее всё понимало: творенье новое замыслил Бог. Но что ещё возможно сотворить после того, что на пределе вдохновенья создавалось? Никем тогда ещё не понималось. А скорость мысли Бога нарастала. Энергия Любви Ему шептала:
— Ты снова всё привёл во вдохновенное движенье. Энергии твои вселенские пространства обжигают. Как не взрываешься и не сгораешь сам в таком пылу? Куда стремишься ты? К чему? Я не свечусь уже тобой. Смотри, мой Бог, тобою я горю, планеты в звёзды превращаю. Остановись, всё лучшее тобой сотворено, у сына твоего исчезнет грусть. Остановись, о Бог!..
Не слышал Бог мольбы Любви. И не внимал насмешкам сущностей вселенских. Он, как ваятель молодой и пылкий, движенья всех энергий ускоренье продолжал. И вдруг — невиданной красы зарёй сверкнул по всей Вселенной необъятной, и ахнуло всё сущее, и Бог сам в восхищенье прошептал:
— Смотри, Вселенная! Смотри! Вот дочь моя стоит среди земных творений. Как совершенны, как прекрасны все её черты! Достойной она будет сына моего. Нет совершеннее творения её. В ней образ и подобие моё и ваши все частички в ней, так полюбите, полюбите же её! 
Она и он! Мой сын и дочь моя всем сущим радость принесут! И на всех планах бытия прекрасные вселенские миры построят!
С пригорка, по траве, росой умытой, днём праздничным в луче восхода к Адаму дева шла. Походка грациозна, строен стан, изгибы тела плавны и нежны, в оттенках кожи свет Божественной зари. Всё ближе, ближе. Вот она! Перед лежащим на траве Адамом дева встала. 
Поправил ветерок златые пряди, открывая лоб. Вселенная свой затаила вдох. О, как прекрасен её лик — твоё творенье, Бог!
Адам, лежащий на траве, на ставшую с ним рядом деву лишь взглянул, слегка зевнул и отвернулся, прикрывая веки.
Вселенские все сущности услышали тогда — нет, не слова — услышали, как вяло в своих мыслях рассуждал Адам о новом сотворенье Бога: «Ну, вот оно, ещё одно какое-то творенье подошло. Нет ничего в нём нового, лишь на меня похожесть. Коленные суставы у лошадей и гибче, и прочней. У леопарда шкура ярче, веселей. Ещё и подошло без приглашенья, а я сегодня муравьям хотел дать новое определенье».
И Ева, постояв немного близ Адама, к заводи реки пошла, на берегу присела у кустов, в воде притихшей своё разглядывая отраженье. 
И зароптали сущности вселенские, в единое слилась их мысль: «Два совершенства не сумели оценить друг друга. В твореньях Бога совершенства нет». 
И лишь энергия Любви, одна среди вселенского роптанья, пыталась оградить собой творца. Её сиянье Бога окружало. Все знали: никогда энергия Любви не рассуждала. Всегда она, невидима и молчалива, в неведомых бескрайностях блуждала. Но почему сейчас, вся без остатка, так вокруг Бога воссияла? Вселенским ропотам не внемля, лишь только одного сияньем согревала и утешала: 
— Ты отдохни, Творец Великий, и вразумленье в сына Своего всели. Исправить сможешь Ты любые творения прекрасные свои. 
В ответ Вселенная услышала слова и через них и мудрость, и величие познала Бога:
— Мой сын есть образ и подобие Моё. Частички всех энергий в нём вселенских. Он альфа и омега. Он сотворенье! Он будущего претворенье! Отныне и во всём грядущем ни Мне и никому дано не будет без его желанья менять его судьбу. Всё, что захочет сам, ему воздастся. Не в суете помысленное претворится. Не преклонился сын Мой при виде плоти совершенства девы. Не удивился ею к удивлению Вселенной всей. Не осознал ещё, но чувствами своими ощутил Мой сын. Он первым ощутил — ему чего-то не хватает. И новое созданье — дева — пред ним недостающим тем не обладает. Мой сын! Мой сын своими чувствами вселенную всю ощущает, он знает всё, вселенная чем обладает. 
Вопрос Вселенную заполнил всю: 
— Чего же может не хватать тому, в ком наши все энергии имеются и все энергии Твои? 
И Бог ответил всем: 
— Энергии Любви. 
И вспыхнула энергия Любви: 
— Но я одна, и я Твоя. Тобой одним сияю. 
— Да! Ты одна, любовь моя, — слова в ответ Божественные прозвучали. — Твой свет сияющий и светит, и ласкает, любовь Моя. Ты — вдохновенье. Всему способна ускоренье придавать, ты обостряешь ощущенья и ты покоя умиротворенье, любовь Моя. Тебя прошу, вся без остатка на Землю опустись. Собой, энергией великой благодати, окутай их, детей Моих. 
Любви и Бога диалог прощальный озвучивал начало всей земной любви. 
— Мой Бог, — к Творцу Любовь взывала. — Когда уйду, один, невидим, навсегда, на всех живущий планах бытия, невидимым Ты будешь.
— Мой сын и дочь Моя сияют пусть отныне в нави, яви, прави. 
— Мой Бог, случится вакуум вокруг Тебя. И никогда к Твоей Душе тепло живительное не пробьётся. Без этого тепла Душа остынет.
— Не только для Меня, для сущего всего пусть то тепло с Земли сияет. Сынов и дочерей Моих деяния его преумножат. И вся Земля теплом любви светящейся в пространстве воссияет. Все будут чувствовать свет благодатнейший Земли, им обогреться смогут все энергии мои. 
— Мой Бог, пред сыном, дочерью Твоей открыто разных множество путей. Всех планов бытия энергии есть в них. И если хоть одна преобладает, неверным поведёт путём, что сможешь сделать Ты, отдавший всё и видящий, как тает, как слабеет энергия, идущая с Земли? Отдавший всё и видящий, как на Земле над всем энергии преобладают разрушенья. Твои творенья безжизненною коркой покрывают, забросана трава Твоя камнями. Что сделаешь тогда, свободу всю отдавший сыну Своему?
— Среди камней смогу травинкой я зелёной вновь пробиться, на маленькой нетронутой лужайке цветка раскрою лепестки. Своё сумеют осознать предназначенье земные дочери, сыны Мои. 
— Мой Бог, когда уйду, невидим станешь ты всему. Случиться может так, что именем Твоим через людей других энергий сущности вдруг станут говорить. Одни других себе пытаться будут люди подчинить. Твою себе в угоду трактуя сущность, говорить: «Я говорю в угоду Богу, из всех я избран Им один, все слушайте меня». Что сможешь сделать Ты тогда? 
— Днём наступающим взойду зарёю. Творенья все, без исключенья, луч солнышка лаская на Земле, понять поможет дочерям, сынам Моим, что каждый может сам душой своей с Душою говорить Моей. 
— Мой Бог, их много будет, Ты один. И для всех сущностей вселенских вожделенным станет душой людскою завладеть. Через людей над всем своей энергией лишь утвердиться. И сын заблудший Твой им станет вдруг молиться.
— Многообразию причин в тупик ведущих, в никуда, есть главное препятствие — будет оно всему, что ложь несёт, преградой. Стремленье к осознанью истины есть у сынов и дочерей Моих. Имеет рамки свои ложь всегда, но безгранична истина — она одна, всегда в душе осознанности будет находиться у дочерей Моих и сыновей!
— О Бог мой! Никто, ничто не в силах воспротивиться полёту мысли и мечтам Твоим. Они прекрасны! По их следу по воле я пойду своей. Твоих детей сияньем обогрею и вечно буду им служить. Тобой подаренное вдохновенье поможет им создать свои творенья. Лишь об одном прошу Тебя, мой Бог. Позволь лишь искорку одну своей любви с Тобой оставить. 
Когда во мраке пребывать тебе придётся, когда лишь будет вакуум вокруг, когда забвение и свет Земли ослабевает, пусть искорка, хотя б одна лишь искорка любви моей Тебе своим мерцанием сияет. 
— О Владимир! — воскликнула Анастасия. — Когда б сегодня живущий человек на небо смог взглянуть, что было над Землёй тогда, пред взором глаз его великое видение предстало бы. Вселенский свет — энергия Любви, кометой сжавшись, к Земле спешила и озаряла на своём пути ещё безжизненных планет тела и зажигала звёзды над Землёю. К Земле! Всё ближе, ближе. Вот она. И, вдруг, над самою Землёю остановилось, задрожало сияние Любви. Вдали, среди горящих звёзд одна, всех меньшая звезда живой казалась. Она вослед любви сиянию к Земле спешила. И поняла Любовь, от Бога искорка последняя её, и та к Земле за нею устремлялась. 
— Мой Бог, – сияние любви шептало, — но почему? Разгадки нет во мне. Но почему? Ты даже искорку одну мою с собою рядом не оставил? 
Словам Любви, из тьмы вселенской, уже невидим никому, ещё не понятый никем, Бог дал ответ. Его слова Божественные прозвучали:
— Себе оставить, значит, недодать им — дочерям и сыновьям Моим.
— Мой Бог!.. 
— О, как прекрасна ты, Любовь, и искоркой одной. 
— Мой Бог!..
— Спеши, Любовь моя, спеши, не рассуждая. Спеши с последней искоркой своей и обогрей всех будущих Моих сыновей и дочерей.
Людей Земли вселенская энергия Любви объяла. Вся, до последней искорки. Всё было в ней. Среди Вселенной необъятной, во всех живущий планах бытия одновременно, стал человек всех сущностей сильней.»

В. Мегре «Сотворение».