Город, которого нет

Позволь мне приблизиться. 
Осторожно ступая к краю, чуть подойти и увидеть твой город. Издалека. На минутку. Одним глазком. Я не сделаю ни единого лишнего движения, неловкого вдоха, ничем не выдам себя, я знаю, ты никому не показываешь, даже вида не подаешь, что он есть там, но я уловила его, и не скажу им, как он красив. Только не бойся и не рычи. В затерянном городе любой - чужак. Я не двигаюсь. Он – твой, и я не войду в него, пока ты не позволишь. Неслыханно, да? Я ощущаю, как напрягается каждый нерв, выгибается спина, искривляется рот в ледяной ухмылке. Ты не подпустишь меня. Ты ненавидишь меня за то, что я его разглядела. В такой-то улыбке, обрамляющей только губы, но давно уже не глаза. В таком-то деланном равнодушии, безупречной доброжелательности и любви ко всему прекрасному, пляшущей на поверхности и давно уже не подпускаемой ни к единому органу чувств. Город спрятан. Разрушен. Закрыт. Болезненно одинок. Город мертв. Но он позвал меня. Потому что все еще дышит. Механически, едва уловимо, ничего не вкладывая в дыхание: не отдавая и не принимая вновь. И ты борешься за вот этот его сомнительный признак жизни, потому что тебе нужен смысл, тебе нужна причина, чтобы существовать, поблескивать беззаботностью заученных настроений, удерживать безмятежность бровей, когда он замирает чуть дольше, чем на минуту, самозабвенно смеяться, когда он закашливается, давясь слезами, выдаваемыми за слюну.
Я пришла.
В тебя.
К нему.
Позволь мне.
Можно я постою вот здесь, на краю? 
День, два, бесчисленные недели – сколько потребуется. Я не шелохнусь, пока он не привыкнет к моему присутствию. Я дам ему изучить меня, почувствовать запахи, заглянуть в зрачки, лечь россыпью линий на раскрытых ладонях, залезть подкожно, чтобы с кровью вбежать в неостывшее сердце, сжимаемое желанием идти на зов его. А ты не гони меня, ладно? Охраняй, не спи, если хочешь: я сама с ... Читать дальше »

Российские выпускники на пороге одного из самых тяжелых испытаний - единого госэкзамена. «Мой ребенок не сдаст», – волнуются родители. «Решается твоя судьба», «Только попробуй провались на экзамене», – такое нередко слышат дети. Мама троих детей-подростков Вероника Хлебова в эти дни совершенно спокойна. Как практикующий психотерапевт, она делится своим жизненным опытом с читателями «Правмира» и рассказывает, что дети и родители могут сделать со одним на всех огромным стрессом перед экзаменами.

Мой сын выпускник, а я спокойна...

Сейчас очень много говорят о группах, которые подталкивают подростков к мыслям о суициде. Я не верю, что вина в данном случае целиком и полностью лежит на создателях группы. Речь идет о том, что подростку так плохо, что он оказался в этой группе. Под влиянием взрослых людей ребенок, конечно, очень уязвим. Чем больше его контролировали или критиковали, запугивали и унижали, тем больше вероятность, что он не сформировал собственное критическое мышление, не почувствовал себя ценным и достойным человеком. Если ребенок не найдет понимания дома, он найдет его в такой группе.

Мой старший сын – выпускник. Я совершенно спокойна перед экзаменами. Недавно я даже спросила у него: “Тебя не смущает, что я не тревожусь по поводу твоих экзаменов?”, он ответил, что тоже спокоен. Почему? Между нами есть доверие. Давайте будем честными, много ли родителей доверяет своему ребенку? С самого раннего детства детей без конца развивают, с первого класса они посещают кружки и секции, у них совершенно нет пространства для собственного опыта, им не дают совершать ошибки и извлекать их них уроки.

< ... Читать дальше »

Александр Лобок, кандидат философских и доктор психологических наук, помогает детям справиться с образовательной депрессией, а родителям – понять, почему дети в ней оказались. Как быть, если подросток занят только своим смартфоном? Стоит ли ругать за «неуспеваемость»? Почему мы сами строим бронированную стену между собой и детьми? Ответы на эти и другие вопросы – в интервью «Правмиру».

А будешь плакать – останешься в детском саду!
Детская агрессия: Как направить энергию ребенка в мирное русло
«А вы-то его слышите?» – «Всё, что просит, делаю!»

– Распространенная ситуация: трехлетний ребенок исчеркал листок бумаги какой-то бурной калякой-малякой. Взрослый спрашивает: «Это что?» «Машина!» – радостно отвечает ребенок. “Да какая же это машина? – возмущается взрослый. – Машину надо рисовать вот так!” И ему, взрослому, невдомек, что ребенок в свои три года вовсе и не пытается ИЗОБРАЗИТЬ машину.

А что же он делает, в таком случае? Ну, например, помечает свое ощущение от быстро несущейся машины, от ее крутящихся колес. А взрослому недосуг задуматься и расшифровать детский рисунок. Взрослый мыслит стереотипами. И неудивительно, что радость ребенка от совершенного им открытия угасает, доверие к взрослому исчезает…

А взрослый просто обязан понимать, что трехлетний ребенок в принципе не рисует «по схеме». И рисунок его – это вовсе не то, с помощью чего он пытается что-то изобразить. Он с помощью своего рисунка метит какие-то свои переживания, свое воображение. И оттого за каждой «калякой-малякой» у него может скрываться целый мир воображения и фантазий.